Меня спасла Матрёна Ивановна Адамович. Когда началась война, я жила на даче под Минском в деревне Дрозды с сестрой Аней (двенадцать лет) и нашей няней Матрёной Ивановной Адамович. Мне было два года. Как и все работающие родители, мама и папа приезжали к нам по воскресеньям. Моя мама, Рива Соломоновна Ходакова, медик по профессии, с первых дней войны была на фронте. Наш папа, Наум Львович Финкельштейн, смог довезти нас только до города Орша, так как должен был явиться на призывную комиссию по месту жительства. Он погиб осенью 1941 года в боях под Могилевом.
Конечно, я не помню начала войны. Практически все, что я знаю, я узнала со слов Матрёны Ивановны. Она быстро поняла, что выжить с двумя еврейскими детьми в Орше, которую уже оккупировали фашисты, невозможно, поэтому отправилась с нами в путь, в основном пешком, в поисках более спокойного места. Иногда незнакомые люди жалели нас и подвозили на своих телегах. Когда мы добрались до деревни Горбацевич, нас приютили Иван и Агата Васильчонок. Эти добрые люди открыли нам свой дом по доброте душевной, так как у нас не было денег, чтобы заплатить им за ночлег и еду. Как и большинство беженцев, мы остались ни с чем, когда на наши головы начали падать немецкие бомбы. Но самое главное - Васильчонок рисковали своей жизнью! К тому времени уже было ясно, что нацисты будут казнить не только евреев, но и тех, кто осмеливался их укрывать или просто не доносить фашистам на людей, подозреваемых в том, что они евреи. С первых дней Матрёна Ивановна помогала Агате по хозяйству: она умела делать любую работу - жать, косить, доить коров и выполнять все другие сельскохозяйственные работы. Позже она также работала на разных людей в этой деревне, и за свой труд получала в основном еду. Некоторые жители деревни быстро догадались, что мы с Аней - еврейские дети, и донесли на нас немецкому коменданту. К счастью, старостой этой деревни был замечательный человек с фамилией Пантюх. Я не помню ни его имени, ни имени его жены, но его замечательная жена прибежала к нашей хозяйке Агате и предупредила ее, что немецкие полицейские идут с ордером на обыск. Мы убежали в лес. В следующий раз, когда Агата была предупреждена, она спрятала нас в погребе под картошкой. Ситуация была тревожной: если бы нас обнаружили, то убили бы и нас, и наших хозяев. Было решено, что дочь хозяев, Анна Васильчонок, связанная с партизанами, приведет к ним мою сестру Аню.
После ухода Ани нас больше не беспокоили, особенно после того, как Матрёна Ивановна крестила меня в православной церкви, выдавая за своего ребёнка. Примерно через год наша Аня погибла "геройской смертью, выполняя задание начальника партизанского отряда". По крайней мере, так было написано в свидетельстве, выданном нашей маме в 1945 году штабом партизанского движения. Что за задание было дано нашей Ане, которая была всего лишь тринадцатилетней девочкой? Только Бог знает.
После освобождения Белоруссии моя мама, пережившая войну и закончившая ее в Берлине, нашла нас с помощью сестры Матрёны Ивановны, Анны Ивановны, которая жила в деревне Глисновка (позже переименованной в Борки, Полоцкий район, Витебская область). К тому времени Анна Ивановна уже знала, где мы находимся. В 1945 году мама демобилизовалась, приехала за нами, и мы вернулись в ее родной Минск. Позже мама снова вышла замуж, и Матрёна Ивановна нянчила мою новую сводную сестру Светлану, которая родилась в 1947 году. Когда я вышла замуж, Матрёна Ивановна переехала ко мне и воспитывала мою дочь Катю. До самой смерти Матрёна Ивановна была не просто равноправным членом нашей семьи, а самым любимым и дорогим. Матрёна Ивановна Адамович умерла 6 августа 1986 года в возрасте девяноста трёх лет. Посмертно ей было присвоено звание "Праведник народов мира".
Памятная табличка с ее именем установлена в Иллинойском музее и образовательном центре Холокоста.
Автор: Зоя Никифоровна, Неуслышанное, но не забытое: том I, 2017
