В 1931 году семья моего отца, в которую входили дедушка Цаль, бабушка Шлима, дядя Авраам и мой отец Сеня, переехала в Киев, Украина. Они жили на улице Жилянского, 116. Позже к ним присоединилась бабушка моего отца, Райзл Яновская, и ее дочь Элька.

В июне 1941 года мой отец работал на строительстве аэропорта недалеко от границы с Польшей в Ровенском районе Западной Украины. В ночь на 22 июня 1941 года он был на строительной площадке. В 4:30 утра он был одним из первых в СССР, кого потрясло начало бомбардировки нацистской авиации.

В полдень 22 июня 1941 года по радио объявили, что началась война с нацистской Германией. По дороге домой из Ровно мой отец был свидетелем постоянных немецких атак артиллерии, танков и самолетов. Это было чудо, что в течение этой недели он смог вернуться в Киев.

Во время одной из бомбежек Киева мой отец провел ночь в подвале со своей бабушкой Райзл и тетей Элькой Гамарник. Это был последний раз, когда он их видел.

Будучи студентом Киевского инженерно-строительного института, он был эвакуирован вместе со всеми другими студентами и преподавателями в город Куйбышев, Россия. Вскоре после этого его родители и брат тоже были эвакуированы из Киева на восток России. Поскольку бабушка Райзл была очень больна и не могла поехать, тетя Элька и ее муж, Моисей, остались с ней в Киеве.

Накануне нацистского вторжения в Советский Союз в 1941 году еврейское население Киева составляло приблизительно сто семьдесят пять тысяч человек. Нацистские войска захватили город в середине сентября менее чем за две недели.

29 и 30 сентября 1941 года специальное подразделение немецких войск СС при поддержке местных коллаборационистов убило более тридцати трех тысяч евреев, выведя их в пригородный овраг Бабий Яр. Мужчин, женщин и детей систематически расстреливали в ходе двухдневной оргии казней. В последующие месяцы большая часть оставшегося еврейского населения была уничтожена.

В 1944 году семья моего отца узнала о судьбе своих родственников, оставшихся в Киеве под немецкой оккупацией: соседи рассказали, что бабушка Райзл Яновская была больна и не могла даже ходить. Фашисты сбросили ее с балкона третьего этажа. Дядя Мойсей и тетя Элька вместе с другими киевскими евреями отправились в Бабий Яр.

В течение многих лет после войны советское правительство держало в секрете массовое убийство тысяч евреев в Бабьем Яру. Из-за политики Советского Союза усилия по увековечению памяти столкнулись с серьезными трудностями.

Через двадцать два года после того, как мой отец написал очерк о Бабьем Яре, Анатолий Кузнецов опубликовал документальный роман "Бабий Яр: Роман-документ". Роман был впервые опубликован в 1966 году, и Кузнецов позже опишет его как "отцензурированную форму" публикации. Редактор литературного журнала сократил книгу до четверти ее первоначального объема, а также добавил политкорректные материалы.

Русский поэт Евгений Евтушенко написал свое стихотворение "Бабий Яр" в 1961 году в знак протеста против отказа Советского Союза признать Бабий Яр. Он писал:
"Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу."

В течение последующих двадцати лет советская политическая антисемитская машина искажала правду о Бабьем Яре. 12 марта 1970 года официальная советская газета "Правда" опубликовала заявление, подписанное пятьюдесятью одним евреем из Украины, в котором говорилось следующее: "Трагедия Бабьего Яра навсегда останется воплощением не только гитлеровского каннибализма, но и несмываемого позора их пособников и последователей - сионистов". В 1976 году в Бабьем Яру наконец появилась большая бронзовая скульптура в память о гражданах и военнопленных, расстрелянных здесь в 1941-1943 годах. Помещенная в искусственно созданный рельеф, она не упоминает о евреях. Аналогичным образом, советский документальный фильм 1981 года о Бабьем Яре транслировал идею антисионизма. Наконец, в 1991 году в Бабьем Яре была построена "Менора", чтобы почтить память тысяч евреев, уничтоженных нацистами и их украинскими коллаборационистами.

Мой отец бережно хранил память о своей погибшей семье: бабушке Райзл Яновской, тете Эльке и ее муже Моисее Гамарнике. Их имена, а также рисунки моего отца, изображающие его бабушку и тетю, и его эссе "Бабий Яр" были переданы в Центральную базу данных имен жертв Шоа в Яд Вашем, Израиль. Кроме того, мой отец создал мемориал для Чикагской ассоциации ветеранов Второй мировой войны, который находится в синагоге, расположенной на углу Калифорния-авеню и Роузмонт-стрит в Чикаго.

Я искренне надеюсь, что усилия моего отца и многих других людей сохранят память о тех, кто погиб в Бабьем Яру и во время Холокоста. Их усилия будут служить постоянным напоминанием для будущих поколений о том зле, которое пережил еврейский народ во время Второй мировой войны. Мой отец оставил своей семье сокровище, о котором будут помнить многие поколения.

Автор: Леонард Спектор, Неуслышанное, но не забытое: том I, 2017