Я приехала в Чикаго из Москвы. Всю свою взрослую жизнь я прожила в Чикаго, но мои корни - в Белоруссии. Все мои родственники по материнской линии стали жертвами Холокоста в Витебской области. Примерно в 18-20 километрах от Витебска есть крошечный штетл Островно. По словам моей мамы, до войны там жили евреи, белорусы и поляки. Жизнь в деревне была в самом разгаре. Там была средняя школа, построенная в начале прошлого века. До определенного времени там была синагога и хедер. Моя мама училась живописи в Витебске у художника Юделя Пенга, который несколькими годами ранее учил Марка Шагала.
После войны в Островно осталась только одна еврейская семья, которая переехала в 1970-х годах. Когда я посетил Островно в 1986 году, это был уже не еврейский штетл.
Островно хорошо известно в истории. Лев Иванович Сапега родился здесь в родовом поместье. Известный общественный и политический деятель XVI века, он впоследствии стал канцлером Литовского княжества. В 1920-1930-е годы это имение еще существовало, как и его прекрасные липовые аллеи (их часто вспоминали моя мама, ее сестры и брат). Островно прославилось во время войны 1812 года, в ходе которой происходили жестокие бои, известные в истории как "бои под Островно". Л.Н. Толстой позже описал их в своем романе "Война и мир". Эти события увековечены в Галерее воинской славы Христа Спасителя в Москве, построенной в честь победы России в войне 1812 года. Храм был снесен в 1931 году, а затем восстановлен в 2000 году. Это моя деревня Островно, о которой я слышал всю свою жизнь.
Мой прадед, у которого было восемнадцать детей (включая моего деда Шевеля Берковича Хейфеца) от двух браков, жил в Островно. Там же жили предки моей бабушки Шаи Симховны Хейфец (девичья фамилия Шаммес). Там родились моя мама, ее брат и три сестры. В 1930-е годы дети покинули родительское гнездо. Мама уехала в Москву, брат и две сестры - в Ленинград, и только средняя сестра, учительница, жила и работала в Витебске. Так и жила моя семья, пока не началась Великая Отечественная война.
В первые дни войны мой отец, дядя (профессиональный военный) и многие другие родственники ушли на фронт. Моя 26-летняя тетя Фаня, отправив мужа на фронт, покинула Витебск и с 18-месячным сыном помчалась к родителям в Островно. Деревенские жители бежали, как могли. Среди беженцев на фронте мой отец встретил знакомых из Островно. Они рассказали ему, что наши родственники тоже ушли. К сожалению, далеко они не ушли. Мой дедушка сильно заболел по дороге, а бабушка решила вернуться, ошибочно полагая (как и многие другие), что раз немцы не трогали евреев в Первую мировую войну, то не тронут и сейчас. Но, как оказалось, это были совсем другие немцы. Они пришли в Островно в начале июля 1941 года. Через несколько дней они организовали гетто. Оно не было огорожено колючей проволокой, но людям пришили на одежду желтые звезды и поселили на одной улице. Несколько семей должны были жить в одном доме. Они не имели права выходить за пределы этой улицы. Эти люди были не только жителями Островно, но и беженцами, у которых не было возможности бежать за пределы Островно. 30 сентября 1941 года всех евреев, около трехсот человек, включая моего деда, бабушку, тетю, ее маленького сына и других родственников, которых я не знал, вывели на поле под Островно, где приказали копать ямы. Первыми расстреляли тех, кто копал ямы. Затем остальных подвели к краю ям и расстреляли. В ямы падали и мертвые, и раненые. Нацисты приказали полицаям охранять могилу, чтобы никто не смог выбраться. Обо всем этом рассказывали несколько человек, которым чудом удалось спастись, и те жители, которые пришли посмотреть на это зрелище.
Мой дядя узнал об этой резне от своих друзей в 1944 году, когда он был в командировке в Москве с передовой. Он смог лично побывать в Островно. Ему рассказали, что родители соседки взяли ребенка моей тети, чтобы спасти его, но ее муж, испугавшись, что их за это расстреляют, отвел Мишу на место расстрела. Полицай насадил ребенка на штык и бросил его в руки матери. Перед смертью мой дедушка плакал: "Сынок, они отомстят за это!". И он действительно отомстил за них. Мой дядя, подполковник С.С. Хейфец, воевал с первого и до последнего дня войны на 3-м Украинском фронте в составе танковой армии маршала Рыбалко. Он был награжден многими орденами и медалями, в том числе орденом имени Богдана Хмельницкого, которым отмечались самые смелые операции.
В 1956 году родственники жертв и жители Островно, чудом уцелевшие во время резни, вернулись, узнав, что поля с останками собираются распахивать. (Некоторые из выживших во время войны были детьми, чьи жизни спасли жители соседних деревень, которые прятали их, передавая из рук в руки). Родственники и выжившие собрались, чтобы перенести останки в одно место. Среди присутствующих были мой дядя и моя тетя. Однако перенести останки казалось невозможным. Люди падали в обморок, узнавая останки своих родственников по знакомым предметам одежды и обуви. Тогда было принято решение собрать деньги и построить ограду и обелиск с надписью: "Здесь покоятся 300 советских граждан, зверски убитых фашистами 30 сентября 1941 года". "Первоначально надпись гласила "300 евреев" - все они были евреями, но местные власти решили заменить слово "евреи" на "граждане".
Во время моего последнего посещения Островно в 1986 году я шел от автобусной остановки, когда одна из моих попутчиц, узнав, что я иду к обелиску, сказала: "Я не знала, что это за памятник". Конечно, откуда ей было знать, что эти "граждане" были убиты только потому, что родились евреями?
Мы будем помнить их, пока живы, и передадим эти истории следующему поколению.
Автор Белла Горелик, Never Heard, Never Forget: Том I, 2017
